ЕВГЕНИЯ МИХЕЕВА

Я работала для «Граней» и некоторое время для сайта «Радио Свободы» — в общей сложности, больше десяти лет. За это время задерживали меня всего пару раз и отпускали из автозака по пресс-карте. Но я вешу 49-50 кг., и поэтому меня регулярно таскали и толкали. Несколько раз порвали одежду. Три раза разбили дубинками технику. Полностью разбили вспышку, два объектива. Однажды ко мне подошел небезызвестный Лёша Окопный спросил, как дела у Илюши, моего сына, и передал ему привет. Было жутковато. Моему, на тот момент, партнеру «Улыбка» и Окопный советовали «не забывать Червочкина и ходить осторожнее». На Болотной мне угрожали только словесно, хотели задержать, но я услышала об этом по их рации, сбежала в кусты, вывернула куртку, сняла кепку и они меня потеряли.

Меня пытались пару раз заставить удалить отснятый материал. Кажется в Химкинском лесу, и один раз в автозаке, когда одному из левофронтовцев разбили нос. Но у меня было правило быстро менять флешку в камере на пустую и делать вид, что всё удаляю.

Мне кажется, стало сложнее работать после того, как переукомплектовали второй оперполк ОМОНа. Если не ошибаюсь к ним добавили белорусов после Майдана. До крупных акций было работать легче. Мы работали в основном на пикетах (их тогда не трогали) и на «Стратегии 31». Там прессу если и винтили, то сразу отпускали. И второй оперполк как будто бы не жестил с прессой в те годы. После крупных митингов и Болотной стало сложнее. ОМОН перестал разбирать, кто пресса, а кто нет.

ВСЕВОЛОД ЧЕРНОЗУБ

Полгода с декабря 2011 по май 2012 года — тогда было большое воодушевленное настроение, разрешали все. Когда 50 000 человек выходит на улицу, совершенно другая была энергии, полиции тяжело разогнать такую толпу.

В 2012 году весной это все резко ужесточили. Ввели штрафы за задержания сразу после 6 мая и еще до «Болотного дела». Особенно в регионах это стало ощутимо, отдать там 15 000 рублей за участие в митинге — это вся зарплата.

В целом нельзя напрямую сравнивать жесткость задержаний 6 мая и предыдущих акций. На «Марше несогласных» было по-другому. Там и активисты вели себя иначе. Садилось по 100-200 человек в сцепке, их даже растащить было сложно. Их иногда даже на разгоняли. На «Маршах несогласных» все зависело от команды «сверху» — разгонять или нет, жестко или нет. В 2007 году, я помню, их разгоняли очень жестоко, особенно не в Москве, а в Питере. А 6 мая 2012 года характерно тем, что там было ответное насилие. Обычно люди не дрались на акциях. А там было много новых людей из таких, более агрессивно настроенных, нацики и антифа, они стали драться. Мы, демократическая оппозиция, стояли в сцепке и говорили, что не надо насилия. Вот этим Болотная и отличалась.

фотограф

политконсультант